Популярность, которую внезапно обрёл #монгольский_оракул, возможно, вызвана тем, что мы чувствуем в нем родственную душу. Нас тоже учили распознавать паттерны, подмечать закономерности, переводить всё это на язык своего туннеля реальности (а кто плохо учился, тот вымер) — а потом мы оказались в мире, который в основном подаёт нам на вход ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ. Переводим, куда деваться. «Получаются странные штуки, иногда корабли» ©.

Сегодня исполняется сто лет со дня введения в строй главного инструмента обсерватории Маунт Вилсон – 2 ноября 1917 г. 100-дюймовый Hooker Telescope увидел небо.

Название телескопа происходит от фамилии промышленника-филантропа Джона Хукера, ставшего основным спонсором его создания, но мне кажется забавным думать, что оно некоторым образом отражает неразборчивость телескопа в связях с астрономическими открытиями и теориями первой половины XX века – среди них надо еще постараться найти не имеющие к Маунт Вилсон никакого отношения (что неудивительно, т.к. лет тридцать её телескоп оставался крупнейшим в мире).

В 1923 г. с помощью этого телескопа Эдвин Хаббл обнаруживает в Туманности Андромеды переменные звёзды хорошо изученного класса цефеид, оценивает расстояние до неё и одним махом раздвигает границы Вселенной на несколько порядков, показав, что Туманность – не часть Млечного Пути, а отдельная галактика.

К 1929 г. всё тот же Хаббл на всё том же Hooker Telescope измеряет скорости движения доступных наблюдению галактик, открывает расширение Вселенной и даёт первую оценку константы имени себя.

Годом позже Фриц Цвикки по результатам анализа наблюдений в Маунт Вилсон предлагает концепцию тёмной материи.

Попутно телескоп успевает поработать базой для 20-футового интерферометра Майкельсона (Майкельсон тот самый, а интерферометр другой) и впервые измерить размеры Бетельгейзе и еще нескольких звёзд-гигантов.

За сто лет у подножия Маунт Вилсон внезапно возник небольшой город Лос-Анджелес, засветка от которого плохо совместима с научно ценной работой; после нескольких умираний и воскресаний в 2012 г. Hooker Telescope окончательно ушёл на пенсию, силами энтузиастов был переоборудован под визуальные наблюдения и стал, по-видимому, крупнейшим телескопом мира, в который можно посмотреть глазом (такие naked eye observations, впрочем, примерно как naked bike ride – выглядит захватывающе, но смысла маловато).

А ещё иногда под его куполом проходят концерты.

(фото моё, сделано в августе этого года #пистолет_Дзержинского)

«...о, мой отец тоже не так давно увлекался парапланеризмом, — говорит В., супруга коллеги из дуйсбургского университета. — Решил, что должен научиться, научился, лет пять летал от случая к случаю в Альпах. Потом ему надоело, и сейчас, в свои восемьдесят, он переключился на дайвинг».

Тюрьмы, сумы, состояния «всё надоело» и состояния «ничего не надоедает».

BRKNG: арахниды выбили рептилоидов из Белого Дома

Little bus stop is not amused.

Оказывается, протокол действий при ядерной аварии/атаке, известный как "медленно, не создавая паники", был предложен Ферми еще до запуска первой цепной реакции в знаменитой чикагской графитовой сборке: «…and [Fermi] was confident he could control it when its chain reaction finally diverged. What would he do if he was wrong? one of his young colleagues asked him. “I will walk away—leisurely”, Fermi answered».

Mrs. H. B., выступая с докладом, называла демонстрируемые посредством наисовременнейшего проектора изображения "transparencies", то бишь «прозрачками»; сначала мне это показалось трогательным анахронизмом, я ударился в ностальгические воспоминания о своих докладах, которые я успел-таки сделать с настоящими прозрачками на настоящем оверхэде — но потом до меня дошло, что слово «слайд»-то не то чтоб более современно.

Аспирант П., получив carbon (!) copy письма от шефа, жмёт на изображение дискеты, сохраняя файл на флешку на 64 Гб, которая меньше собственного USB-разъема раз в пять; и на том, впрочем, спасибо, что хоть гусиное перо вроде всё-таки сдало позицию символа создания текста (хотя нет, чёрта с два, вот оно, маячит в приложении Твиттера, как в каком-нибудь Write под Win 3.11)

Самой, похоже, нереалистичной деталью в наивной картонной фантастике двадцатого века оказывается в итоге то, что герои называют какие-нибудь голографические мнемокристаллы именно голографическими мнемокристаллами.