Точность физики как науки определенно не распространяется на раздачу имён формулам.
В 1687 году Ньютон формулирует три закона классической механики, и примерно в те же годы изобретает дифференциальное и интегральное исчисление (или же это делает Лейбниц; или всё еще раньше сделал Барроу; это ещё одна гуманитарная, слишком гуманитарная история). В принципе, с этого момента для решения задачи о движении ракеты всё готово, была бы ракета, задача и желание. Полагать, что кто-то не сделал этого тогда, в семнадцатом веке, потому что не мог — крайняя степень высокомерия современности, считающей прошлые века своей сырьевой колонией.
Формулу мог бы написать сам сэр Исаак. В истории осталась бы не только пушка Ньютона, но и его же имени ракета.
В середине восемнадцатого века Леонард Эйлер составляет уравнения поступательного и вращательного движений твёрдого тела переменной массы под действием реактивной силы. Внимание его больше привлекало движение судов на водомётной тяге, но вполне могла бы заинтересовать и ракета — и тогда у нас была бы ещё одна формула Эйлера. (Впрочем, право, ну куда ему ещё одна. Если у кого-то нет названной в его честь формулы, значит, у Эйлера их две. Дюжины).
Есть ли уже, собственно, ракеты? Конечно, есть, давно есть. Как и в двадцатом веке, их развитие в основном связано с убийствами людей. К началу девятнадцатого они справляются с этим уже настолько хорошо, что в 1814 г. попадают в песню «The Star-Spangled Banner», которая впоследствии станет гимном США:
«And the rockets’ red glare, the bombs bursting in air,
Gave proof through the night that our flag was still there…»Армии США, естественно, хочется знать, как её ракеты летают. Знать надёжно, исчерпывающе, с привлечением всех главных калибров математики. Речь, в конце концов, о людях, про которых Жюль Верн писал: «А в артиллерийской науке — в баллистике — американцы, на диво всем, даже превзошли европейцев […] газеты с восторгом возвещали об их изобретениях, и, кажется, не было такого мелкого лавочника или невежественного bооbу, который день и ночь не ломал бы голову над вычислением сумасшедших траекторий». (Писал, заметим, в «С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут»). Я уверена, что задача о ракете решалась не раз, не два и не три. У пресловутой формулы мог быть десяток имен, которых мы даже не знаем.
Вот в 1813 году британский математик Вильям Мур, работавший в Королевской военной академии, издаёт 150-страничный труд «О движении ракет…», разбирающий тему во всех подробностях. Что мы знаем о Вильяме Муре? Мгм, примерно то, что написано в предыдущем предложении.
Во второй половине XIX века задача о движении ракеты изучается в рамках курса динамики в Кембриджском университете. Она входит в учебник (учебник!) Тейта и Стила «Трактат по динамике частицы». Во все его шесть изданий в 1856−1889 гг.
В 1897 году — в декабре, это важно — Иван Мещерский защищает в Петербургском университете диссертацию на тему «Динамика точки переменной массы». В 1904 г. публикуются «Уравнения движения точки переменной массы в общем случае». Тут сослагательное наклонение наконец приотпускает эту историю — пресловутая формула иногда называется-таки уравнением Мещерского. Но…
В 1903 г. К.Э. Циолковский публикует ту-самую-формулу в «Исследовании мировых пространств реактивными приборами». Впервые же она представлена в его рукописи «Ракета», датированной 10 мая 1897.
…дата на листе рукописи вписана на поля и столь размашисто, что места занимает больше, чем сама формула. Мне вся эта история о приоритете кажется чрезвычайно гуманитарной, хуже битвы Лейбница с Ньютоном за матанализ. Ну да ладно. Оно, может, и к лучшему.