Mokum P55

…становишься рядом со штативом на колени – и кажется, что это ты, запрокинув голову так, чтобы едва-едва видеть горизонт, широко раскрыв диафрагму, ловишь льющийся в тебя свет тысяч звезд.

Затвор хлестко щелкает, отмечая начало очередной минутной экспозиции. Уже кадре на десятом совершено теряется понимание, что такое эта минута, и сколько она длится. На экранчике горит «60», но нет сейчас числа более абстрактного. Ожидание могло бы продолжаться шесть секунд или шестьсот, и непонятно, смог бы ты уверенно заметить разницу. Щёлк. Фотоаппарат коротко моргает светодиодом, спешно сглатывая кадр на карту памяти. Щёлк. Матрица снова подставлена космосу.

Фотоны завершают путь, на котором сотни лет полета через межзвездное пространство были лишь финишным рывком. Они родились где-то в глубинах звезд, раскаляемых слиянием протонов в ядра тяжелых элементов, и рвались к поверхности долго, очень долго, превращаясь по пути из яростной до невидимости разрушительной энергии в свет и тепло. Десятки тысяч, если не десятки миллионов лет. Продраться через зону лучистого переноса, где вещество сжато до невозможности пошевелиться, быть подхваченными восходящим потоком материи в конвективной зоне, выплеснуться на поверхность, оторваться и рвануться наконец в простор – и уже совсем скоро войти в земную атмосферу, преломиться в десятке линз объектива, упасть на полупроводник и исчезнуть, оставив после себя электрон в потенциальной яме. Из сотен тысяч квадратных парсеков попасть именно на эти несколько квадратных сантиметров, на которых происходит нечто пока еще неощутимое, но уже интересное для одного сложно устроенного мозга.

Щёлк. Где-то на двадцатом кадре возникает отчетливое ощущение, что видишь вращение неба. Рациональность протестует, говоря, что сдвиг на четверть градуса за минуту при отсутствии ориентиров в поле зрения ну никак не может восприниматься как движение, но глаза настаивают.

Где-то на сороковом еще более отчетливо ощущаешь, что небо неподвижно, а вращается планета. Чувствуешь, как она несет тебя вдоль собственной окружности. Щёлк. Понимаешь, что на востоке звезды не восходят – этот глагол приписывает им слишком много активности – а просто показываются из-за поворота.

Где-то внизу и вокруг повседневный мир. На протяжении часовой съемки он воспринимается как некая громоздкая полезная штуковина, до которой можно легко дотянуться и взять её, но которая пока не нужна. Щёлк.