Mokum P162

…кажется, почти ровно год назад вдруг оказалось, что это случится – самолёт вынырнет из облаков, ради приличия нехотя отодвинувшихся от серой поверхности моря на пару сотен метров. Острова выглядят так, как будто поднялись из глубины только что, спохватившись, чтобы принять прибывающий рейс – они влажны и тяжелы, как намокшее махровое полотенце, с них сотнями ручьев и водопадов течет вода. Фареры напоминают искупавшуюся собаку, слишком ленивую, чтобы отряхнуться #missing_Faroe #missing_the_Shadow

«Спасибо, что выбрали Atlantic Airways». Невозможно не пробурчать под нос: «можно подумать, у нас был выбор». Весь аэропорт – размером с вокзал небольшого европейского городка. Под облаками темно, как в сумерках, хотя утро уже не такое уж раннее. Дождь; каждая капля в нём излучает уверенность, что дождь идёт вечность и будет идти еще столько же. Кажется, нельзя было выбрать более странного и неподходящего места, чтобы смотреть на небо.

Автобус отъезжает от аэропорта – и буквально через несколько поворотов пейзаж перестает прикидываться ожидаемыми холмистыми островами с небольшими скалами и превращается в натуральнейшие горы. Горы со всеми прилагающимися эффектами вроде абсолютной непонятности уклонов, размеров и масштабов. Красивейшие горы. «Вообще признак удавшейся поездки на затмение, – произношу я медленно, не отрывая глаз от вздымающейся к небу стены – то, что на протяжении её ты несколько раз ловишь себя на мысли “а, да, еще же затмение будет…”. Так вот, кажется, эта уже удалась».

«По карте скоро вроде должен быть мост. Или, возможно, паром». Будь шоссе антропоморфно, оно могло бы, ныряя в туннель, выразительно поднять бровь. Ныряя. Ныряя. Ныряя. Туннель тянется и тянется, и он всё еще идет вниз. Вниз. Закладывает уши. Вниз. Тускло подсвеченные стены не гладкие, а выглядят так, как будто туннель прорыт лапами и прогрызен зубами. Когда обалдение успевает приобрести ощутимую примесь жути, дорога наконец выравнивается и переходит в подъем.

Торсхавн явно сконденсировался из того самого дождя, который идёт вечность. Ему всё равно. Ему неважен ты, ему неважно затмение, ему неважен мир за пределами Фарер. По нему даже непонятно – занят ли он неотложными делами, медитирует или бухает. Город есть – но оставляет непреходящее ощущение, что у тебя с ним слегка недосовместились реальности, что надо выйти и зайти как положено.

«Мда, переходы текстур тут сделаны на отъебись, конечно» – комментирую я стык девственной поросшей мхом скалы с чистой, гладкой, современной облицовкой стены дома.

«Овец на Фарерах больше, чем людей. Других более-менее крупных животных, по сути, и нет». Немедленно начинаю увлечённо развивать теорию, по которой фарерские овцы рано или поздно должны породить не меньшее видовое разнообразие, чем воспетые Дарвином вьюрки. Овцы с узкой челюстью, овцы с широкой челюстью, роющие овцы, плавающие овцы… «Плотоядные овцы. Разумные овцы».

«…несколько лет назад в Сети лежал ролик со стадиона в Новосибрске – рассказываю я в рамках программы “не пытайтесь фотографировать полную фазу”. – Оператор водил камерой по сторонам с методичностью автомата и архетипически-гнусавым занудным голосом подчеркнуто бесстрастно комментировал: “Я веду видеосъемку полного солнечного затмения первого августа две тысячи восьмого года…”. “Начало частных фаз затмения…”. “Двадцать минут до полной фазы. Наблюдается легкое потемнение неба. Можно отметить необычный вид теней…”. Ближе к концу ролика все тот же занудный закадровый голос, совершенно не меняя гнусавой роботоподобной интонации, произносил: “Быстро темнеет. Появилась Венера. Появились Меркурий и Венера. Ахуеееееть”. Не стоит, в общем, пытаться фотографировать свое первое затмение. И второе тоже».

«…одним из примечательных явлений, наблюдающихся в ходе затмения, являются чётки Бейли. Поэтому примета гласит, что для успешного наблюдения необходимо пить Бейлис. Чётко. Из горла».

…утром по небу с бешеной скоростью несется хаотически изорванная облачность. Ясно, что ничего не будет ясно до самой последней минуты. Eclipse chasers, блестя плёнкой Astrosolar на объективах биноклей, фотоаппаратов и телескопов, выстраиваются на вершине стратегически расположенного прибрежного холма, словно команда судна на палубе. Для встречи Тени справа – на караул.

Когда долго не смотришь на солнечный серп в бинокль – а смотреть, как ни крути, доводится нечасто – начисто забываешь, какие же у него резкие, острые края. Совсем непохоже на привычные размытые границы облаков. Можно порезаться.

Последний просвет. Серп уже исчезающе тонок, небо на юго-западе темнеет. Наползает плотное облако. Нет разочарованного вздоха, нет досады, есть чистейшая, звенящая отрешенность и принятие. Торсхавн проваливается в темноту примерно с той скоростью, с какой обычно выключается свет в кинотеатре. Надо заметить, что когда выключают свет в мире – впечатление значительно сильнее.

Автоматическое включение городского освещения было ожидаемо, но вот не менее автоматическое включение маяка почему-то становится полнейшим сюрпризом.

Разрывы облачности в зените подсвечены по краям неестественным жемчужным сиянием, в них видно сине-фиолетовое небо поздних сумерек; горизонт горит совершенно другим, светло-оранжевым оттенком света, панорама напоминает довольно-таки небрежно собранный коллаж. Две минуты полной фазы истекают, юго-запад светлеет. Слева вдруг рождается и начинает приближаться вопль – и еще до того, как я успеваю понять, что он означает, облако сдергивается вправо. В небе чёрный круг с серебристой короной и разгорающейся ослепительной точкой. На звуковой дорожке видео остаётся хриплое «бриллиант!». Probability theory sucks. And swallows.

В очередной раз спеть про себя «вот и свершилось пророчество, но почему так холодно в мире». «Жанна, куда пойдешь, когда выполнишь всё, что небо хотело». И «теперь нас всюду трое», конечно. Повторно начавшийся день. Неправдоподобно резкие затменные тени людей и штативов, которые ни с чем не перепутаешь. Вкус Бейлиса. Возвращение на Фареры, кажется, весьма маловероятно. Возвращение в Тень неизбежно.