А вы собираетесь в Крым в обозримом будущем?
* * * * *
Крым для меня — прежде всего 〈s〉скала Эйри〈/s〉 гора Клементьева. Она же Планерная, она же Узун-Сырт, она же — для своих — просто Гора.
Счёт своим приездам на которую я вполне искренне потерял. Которая, кажется, была в моей жизни всегда — хотя на самом деле меньше трети, и я прекрасно помню день знакомства с ней.
На Горе я освоил уверенный старт и впервые летал в динамике, на Горе я совершал свой первый полностью самостоятельный полёт, на Гору я приезжал облётывать новое крыло. Где-то совсем рядом с Горой я научился выдыхать пламя, глотнув керосина. Лёжа на спине в пыльной траве на Горе, я смотрел в бинокль на звёзды Млечного пути. Первые осмысленные кадры моей первой зеркалкой были сделаны на Горе, с тремя из близких мне девушек я впервые занимался сексом на Горе, «Диаспору» Грега Игана я впервые прочёл на Горе. На Горе мне дали подержать дельтаплан и почувствовать, как эта громоздкая конструкция из металлических труб вдруг становится невесомой в твоих руках, на Горе я однажды помогал расправить крыло чемпионке России, а потом однажды чемпионка России помогала расправить крыло мне. С Горы я смотрел, пытаясь пересобрать свою психику во что-то работоспособное, как гаснущее закатное Солнце уступает место сотням звёзд, каждая из которых — тоже солнце. На Горе я слушал, как Брателло поёт «птицам, как всяким пилотам, тоже бывает грустно…», по Горе я шёл ночью, а в наушниках гремело "But the Eagle has landed — tell you children then / Time won't drive us down to dust again".
Если меня вдруг приговорят к пожизненному созерцанию одного и того же пейзажа за окнами моего жилища и дадут право выбора — я выберу не панораму гималайских вершин, а вид с южного склона Горы.
Разумеется, я собираюсь на Гору. А, значит, и в Крым.